Последний выстрел - Страница 4

Кордон медленно повел глазами в сторону выхода, юноша в знак согласия опустил глаза и сразу же пошел к дверям.

Настроение продюсера взлетело до заоблачных высот. Он немедленно направился в банкетный зал, чтобы предупредить о своем внезапном отъезде. Анна, исподтишка наблюдавшая за этой душещипательной сценой от начала и до конца, понимающе улыбнулась и тут же принялась высматривать в толпе подходящую кандидатуру для нескучного времяпрепровождения на сегодняшний вечер, а, может быть и ночь…

В полупустом банкетном зале сновали официанты, завершая подготовку к пиршеству. К подошедшему к столу Кордону бросился администратор.

– Андрей Андреич, еще четверть часа, и можно начинать! – утирая мокрую от пота лысину, доложил он.

– Мне наплевать, я уезжаю… – процедил Кордон.

– Как?.. – ужаснулся администратор.

– Так. Голова разболелась…

– Но, Андрей Андреич, как же без вас?.. Может быть, таблеточку? – предложил толстяк, суетливо обшаривая карманы.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи, Куперман, просто хотел предупредить, чтоб не искали, – осадил его продюсер. – Хотя… Знаете, налейте-ка мне коньяка.

Администратор схватил со стола бутылку, наполнил рюмку, подал ее Кордону. Тот смерил его презрительным взглядом и, взяв бутылку, плеснул себе почти полстакана. Коньяк он выпил одним махом, сунул в рот дольку лимона и, дожевывая на ходу, вышел из зала.

На улице, у дверей Дома кино, толпились те, кто не был приглашен на банкет. Увидев продюсера, к нему снова потянулись поклонники с цветами и комплиментами. Не обращая на них никакого внимания, Кордон прямиком двинулся к своей «БМВ», около которой его поджидал молодой человек с лилией.

К машине продюсер подошел с новой охапкой цветов – их ему успели насовать по дороге. Он небрежно бросил их на капот и взял из рук юноши лилию.

– Андрей Андреич, чудная картина, очень живая, страстная… – взволнованно залепетал парень. – Поздравляю вас с очередным успехом…

Кордон усмехнулся и сразу перешел к делу:

– Чистые натуралы – фашисты, а ты как считаешь? – спросил он.

Молодой человек замялся:

– Ну почему?.. По-моему, и среди них есть очень приятные люди…

– А!.. – Кордон презрительно взмахнул рукой. – Кунц… кунтс… кунсткамера.

Он распахнул дверь машины и кивнул парню вовнутрь. В голове продюсера приятно шумело от выпитого коньяка и от предчувствия веселой ночи. Он сел в машину, вставил ключ в замок зажигания и повернулся к сидящему рядом пареньку.

– Как хоть тебя зовут, подарок судьбы?

– Роберт, – слегка кокетничая, ответил юноша.

Кордон не сдержал нервного, возбужденного смешка.

– Ну что ж, Бобби, поедем в «Шанс»! Как в том анекдоте, знаешь? «К цыганам!» – «Ага, в метро».

Ехать пришлось недолго. Попетляв по улочкам центра столицы, «БМВ» остановилась в безлюдном переулке. Кордон выключил зажигание и, чуть приглушив сладкоголосое пение Марка Алмонда, повернулся к парню.

– Ну что, Робертино, пойдем, зажжем огня? Может, ты еще и споешь мне? Ты вообще-то бывал здесь? – продюсер легонько похлопал соседа по коленке.

– Нет, что вы! Здесь очень дорого. Только вот я забыл кое-что… – юноша смущенно опустил глаза и принялся озабоченно шарить по карманам.

«Нет, он просто прелесть!..» – с неожиданным умилением подумал Кордон.

– Да у меня есть все… – он наклонился к пареньку и коснулся губами его розовой щечки.

– Да нет, я не про это, – Роберт, казалось, смутился еще больше и вытащил из кармана что-то похожее на спутанную леску. – Я вам привет забыл передать. От Саши Белого.

Мгновенно изменившись в лице, Кордон схватился за ручку дверцы, рванул ее, но было уже поздно. Удавка захлестнула его горло, он мучительно захрипел, засучил ногами. Изо всех сил он пытался разжать ставшими стальными руки парня – бесполезно! С каждой секундой он слабел, сознание затягивала мутная, грязная пелена…

В его угасающем мозгу, как испуганный чижик в тесной клетке, беспомощно трепыхалась, постепенно затихая, одна-единственная мысль – «Суки!..»

Спустя минуту-другую его муки закончились, Кордон был мертв.

Дверь «БМВ» открылась, тот, кто представился своей жертве Робертом, вышел из машины и, внимательно оглядевшись, неторопливо скрылся в ближайшей подворотне.

IV

Ольге опять приснился странный и тягостный сон. Будто идет она по лесной тропинке от своей дачи к станции, а следом за ней, то и дело выглядывая из-за деревьев, крадется Саша. Ей беззаботно и весело, игра, затеянная полузнакомым дачным соседом, доставляет ей неизъяснимое удовольствие. И вдруг сзади раздается громкий звук, похожий на хлопанье крыльев взлетевших разом десятков птиц. Ольга мгновенно оборачивается – и никого! Нет ни птиц, ни Саши, ни даже леса. Она стоит одна-одинешенька посреди совершенно пустого и ровного, как стол, пространства…

Ольга проснулась и повернулась на бок. Подушка рядом снова была несмятой – значит, Саша опять ночевал в кабинете. В последнее время это стало почти нормой. Муж рано уезжал и поздно возвращался, а вернувшись, подолгу засиживался в кабинете, зачастую там же и ночуя.

Вообще ситуация в их семье сложилась более чем странная. Они жили вроде бы вместе и в то же время – врозь. Разговаривали редко, да и то – только по делу. Ольга надеялась, что что-то изменится после разрыва мужа с артисткой, но все осталось по-прежнему – непонятно, тягостно и беспросветно.

Вероятно, причина такого охлаждения крылась в истории со спасением Вити Пчелкина, в той жуткой сцене, что разыгралась между Олей и Сашей в кабинете главврача больницы год назад. Хотя, если вспомнить, то с артисткой-то Саша закрутил гораздо раньше. Странным было и то, что Ольга практически смирилась с таким положением вещей. Никакой вины за собой она не чувствовала, а объяснить поведение мужа не могла, как ни старалась. Просто в их отношениях что-то кончилось, оборвалось, исчезло, и Ольга приняла это как данность. Она словно впала в спячку, не в силах решиться на какие-то радикальные действия.